Но как тогда, черт бы его побрал, держится Антон?! Да, парень не так давно перевалил за третий десяток и никогда не жаловался на здоровье — но он в игре чуть ли не вчетверо дольше! Да, ему не нужно тащить на себе целую корпорацию — но у него нет толпы замов и рядовых сотрудников. Он один — не считая парочки таких же полудурков-идеалистов и ботов. Антону наверняка приходится проводить в вирте часов по двадцать в сутки — иначе он физически не смог бы сделать все, что каким-то немыслимым образом сделал. Вирт-синдром уже давно должен был превратить его мозги в кровавую кашу!

Но почему-то не превратил. Ненаглядный племянничек умудрился не только сохранить башку в рабочем состоянии, но и в очередной раз если не переиграть военную машину Сивого, то хотя бы спастись от поражения, которое казалось вопросом пары дней.

— Свернуть игру. — Павел Викторович вышвырнул окровавленный платок в урну под столом и повернулся к компьютеру. — Открыть карту. Изометрия. Уменьшить масштаб… еще уменьшить. Вывести температурные линии… Добавить отряды.

Системы послушно вертела картинку, растягивала ее для удобства Павла Викторовича, наносила нужные значки… Но не давала ответов.

Антон где-то там, в неровном прямоугольнике, очерченном горами и двумя условными линиями. Синей с северной стороны и красной — с южной. Игровой мир продолжал схлопываться, с каждым днем отсекая по несколько десятков квадратных километров, оставляя за чертой или лед, или выжженную дотла пустыню. И даже если Антон сунется за одну из границ — долго ему там не продержаться. Несколько часов… может быть — день, пока граница не сдвинется дальше. Климат убивает все живое… разумеется, принадлежащее к человеческому виду.

— Прогноз на неделю… — Павел Викторович чуть прищурился, вглядываясь в картинку на экране. — На две недели… Назад! На десять дней.

Вот оно. Огромный кривой прямоугольник, охватывавший земли склафов и большую часть Империи, уменьшился до крохотного квадратика. И Павел Викторович уже знал, что попадет прямо в середину — даже до того, как умная машина закончила перестраивать изображение.

Прашна. Именно там все и закончится. Антон может сколько угодно прятаться на умирающих землях, бегая от отрядов наемников — рано или поздно ему все равно придется прийти к неприступным каменным стенам. И погибнуть. У него больше нет армии, которая могли бы взять город штурмом.

Это ровно половина всего… но есть еще и вторая: оставшиеся части «Светоча», мастер-ключа от всей Системы и алгоритма оцифровки сознания. Аналитическая программа выдавала семнадцать процентов вероятности того, что один из осколков остался по эту сторону гор, на западе.

Но чутье подсказывало обратное: Павел Викторович победил и повесил достаточно имперских баронов, возомнивших себя верными слугами павшей династии, борцами за веру в Двуединого или за свободу своих земель. И ни один — и из покойных, и из еще живых — на обладателя осколка просто-напросто не тянул.

И именно поэтому все скоро закончится единственно возможным образом. Антон собрал больше пяти кусков древней железки с вероятностью семьдесят четыре и три сотых процента — если верить компьютеру. Но это неважно. Мир будет сжиматься и дальше, и даже если на землях склафов еще и остались заветные осколки, их обладатели непременно попадутся Антону.

А потом он сам принесет их к Прашне на блюдечке с голубой каемочкой — просто потому, что идти ему будет больше некуда. Так что самое время отозвать отряды с той стороны гор, плюнуть на возню у понемногу подыхающих окраин Империи, собирать хотя бы часть войска — трети хватит с избытком — и двигаться к городу.

— Вот так, Антошка. — Павел Викторович протянул руку и легонько ткнул пальцем в середину монитора. — Тут-то я тебя, родной, и поймаю.

Если хватит сил. Просто продержаться, неделю, десять дней — максимум. Не отвлекаться на интриги уцелевших придворных, не беречь силы, не ловить по лесам недобитков, которые славят Старых богов — просто дойти до Прашны, окопаться там и ждать.

Ничего не делать… но не оставлять вирт, черт бы его побрал!

Потому без конунга Сивого все тут же развалится. Проснется какой-нибудь древний вулкан, повылезают из-под земли ходячие мертвецы, объявится рожденный от шлюхи бастард последнего Императора, взбунтуются оголодавшие северяне — что угодно! Система может в любой момент снова изменить правила и задрать «уровень сложности» в сто раз выше текущего максимума — и тогда каждая секунда промедления грозит превратить верную победу в неминуемое поражение. Осколки кое-как держат ее — но им, похоже, нужна непрерывная подпитка от носителя. Приток жизненных сил, тепла, дыхания… или крови.

Той самой, которая в последние дни все чаще хлещет из обеих ноздрей на важные документы.

ГЛАВА 31

— Думаешь, нам стоит спуститься туда? — Рагнар оперся на камень и прищурился, вглядываясь в предрассветную дымку. — Или твой… друг подскажет другую дорогу?

— Все дороги ведут в Прашну, — отозвался я. — И едва ли мы отыщем ту, по которой сможем пройти незамеченными.

В нескольких сотнях шагов впереди виднелись огни. Крохотное поселение в полтора десятка домишек утопало в тумане. Сером, мокром и каком-то липком — от него плащи и одежда тут же намокали, становясь чуть ли не вдвое тяжелее. Но холода я почти не чувствовал. В долине, к которой привел нас Одхан, ожидаемо оказалось намного теплее, чем наверху.

И куда теплее, чем по ту сторону гор, на землях склафов. То ли хребет чуть задержал наступление холодов с севера, то ли здесь пустыня чуть вырвалась вперед в климатической гонке Рагнарека и превратила зиму в затянувшуюся до бесконечности тоскливую позднюю осень.

Камни под ногами уже давно сменились травой. Чахлой, замученной — но все-таки еще зеленой, хоть и присыпанной кое-где снегом. Ночной иней уже растаял и сменился росой, которая парила от налетавшего откуда-то теплого ветра и превращалась в густое серое марево, сквозь которое просвечивали только огоньки впереди и черные силуэты домов.

И доносились звуки. Негромкие, глухие и неспешные — будто кто-то перетаскивал с места место что-то тяжелое и скидывал то ли на дощатый пол, то ли прямо на землю. «Истинное зрение» показывало примерно два десятка человеческих аур. От полноразмерных до крохотных, явно принадлежащих подросткам и детям.

И все до одной тусклые, невзрачные. Тем, кто рождался в этом мире простым землепашцем, Система редко отсыпала уровень выше третьего. За стенами скрытых в тумане домишек нас ожидали крестьяне, а не воины.

— Мы спустимся здесь. — Я обернулся и отыскал глазами рослую фигуру Одхана. — Но людям лучше не видеть…

— Об этом не беспокойся, 

рифел грвах

Тилвит тег

Он поднялся с камней, выпрямился во весь свой огромный рост и шагнул в туман. Эльфы за спинами хирдманнов Рангара зашевелились и двинулись следом за своим вожаком. И я перестал их видеть и слышать — почти сразу. То ли старшие дети богов все до единого умели переходить в мир духов… то ли с самого начала времен жили в обоих мирах одновременно.

Одно слово — эльфы.

— Пойдем. — Я шагнул на ведущую вниз тропу и накинул на голову капюшон. — Мы с конунгом разузнаем, что там такое. А вы держитесь следом… и не хватайтесь за оружие без надобности.

— Не хотелось бы мне угодить в ловушку, — проворчал Рагнар. — Особенно после этих гор. Я все еще не верю, что мы смогли пройти там.

— И все-таки мы прошли. — Я еще раз просветил поселение внизу «Истинным зрением». — Здесь мы не встретим воинов Сивого или кого-нибудь из местных баронов. Но Прашна еще не близко.

— И я не знаю, что ты собираешь делать, когда мы доберемся до ее стен. — Рагнар прикрыл висящий на боку меч полой плаща. — С таким хирдом впору грабить эту деревню, а не большой город.

— Может, и так, — отозвался я. — Но ее-то мы как раз грабить не будем… Похоже, все ценное отсюда уже забрали.